Авиаудары и обстрелы по всей территории страны – часть ежедневных новостей из Украины. Но как чувствует себя летчик, запускающий ракету по мирному городу, жилому дому или театру? Об этом, а также о том, как проходит день летчика дальней и фронтовой авиации, «Белсату» рассказал Александр Лиходед – летчик-испытатель, полковник Воздушных сил Вооруженных сил Украины.
Летать я прекратил в 65 лет, в день своего рождения. С 12 мая 1971-го года и до 15 июля 2019 года – 46 лет, вся моя летная практика. Налетал 22 тысячи часов, освоил 30 типов самолетов.
В конец 80-х – начале 90-х, до развала СССР – авиация очень сильно развивалась и уровень подготовки был высокий. Тогда развивались МИГ-29, СУ-27, МИГ-31, ТУ-160 где-то подтягивался. Пошли связи с внешним миром по элементной базе, по электронике.
В 90-е годы был провал – все просело. Потому что американцы, французы, англичане (китайцев не берем, там другая история) начали активно развивать технологии, и Россия этим пользовалась. А своего не было, ведь технологии рождают технологии, а вот это первое было на сыром уровне. Зачем делать кварц для антенны, если у французов или у американцев уже есть. Мы заплатим деньги и заберем. И все. И когда сейчас им это дело ограничили, то у них (России – прим. ред.) все остановилось.
Сейчас В России и у нас (в Украине – прим. ред.) одинаковые самолеты 3-го – 4-го поколения. Единственное, чего у Украины нет – это СУ-30, СУ-35 и СУ-34.
У Украины есть МИГ-29, СУ-27 и СУ-25 и СУ-24. Это то, что осталось после развала СССР. Кстати, после развала союза у нас была 3-я армия в мире по количеству самолетов, по составу, после США и России. И второе место после США по боевой эффективности. Потому что весь запад – Беларусь и Украина – вся дальняя авиация стояла тут, истребители, ПВО. Это же сколько аэродромов! У вас в Беларуси: Барановичи, Зябровка, Шайковка, Мачулищи, Орша, потом Лида, Поставы, Щучин. В Украине – Стрый, Полтава, Нежин, Прилуки, Белая Церковь, Узин, Крым, Веселое, Октябрьское. Куча самолетов. И когда мы все разошлись, оно все осталось.
Сейчас же самолетов в Украине нет. В течение 30-ти лет что-то порезали с американцами, что-то перегнали в Россию – шесть или восемь Ту-160. Су-24 тоже улетели с боевым знаменем. Боевой авиацией Украина не занималась. После развала СССР Третье управление морской авиации осталось в Украине, с него сделали, и я в этом участвовал, Государственный авиационный научно-испытательный центр. Потом все это развалилось, и сейчас там три комнаты осталось.
Вы же понимаете, что такое дальняя авиация. Они могут из Энгельса на ТУ-160 подвесить 6, 12, 24 ракеты, набрать над Энгельсом на кругу высоту 5-6 км – и ракета пошла на Украину. Пьют кофе, беседуют, машина считает, все уже заложено, на боевой путь, пуск. Готов? Готов! Захват, есть цель.
Конечно, они знают, что запустили по железнодорожной станции во Львове. Да, есть координаты, но они же понимают, что это Львов, что это Яворив. Ладно, Яворив – да, Десна под Черниговом – большой центр подготовки наших военных, да, это военная цель. Но когда вы по Днепропетровску бьете, или по Одессе… Военные цели – это одно, но когда вы выпускаете 6 ракет по городу – они понимают это, но психология такая, им не страшно. Те, кто тут летает – фронтовики, они боятся, а те – нет. Они спокойно себе летают, спокойно спят ночью. Да, война идет с нацизмом, с эфемерным….
Тратить ракету, которая стоит миллион-полтора на то, чтобы разбить СТО где-то подо Львовом, это неумно все-таки. Это уже их дела. Летчик же понимает, когда он бросает бомбы – неуправляемое свободно падающее вооружение. Но он видит, что попадает в Бородянке в два 9-этажных дома. Он это видит. Он видит колонну танковую, он видит окопы, корабли. И он видит, что это школа, площадь.
До войны я переписывался с друзьями, мы вместе занимались летными испытаниями, у нас все было единое и общее. После войны никакой переписки нет. И тем более перед началом войны. Мне говорили: мы, Александр, за 5 дней будем на правом берегу Днепра – есть у меня друг такой, умница, штурман хороший, но он за Россию, за Путина, против нас. Мы же мужики взрослые, без оскорблений. И после войны замолчал, пошла война – неделя, месяц, не видно его на правом берегу. Я ему пишу: Саша, почему молчим, что случилось? Ты в рот воды набрал или ты через Днепр переплываешь, не пойму.
Это уже на века. Великая отечественная война – было все, но это начало уходить, забываться. Мы повторим? Что вы повторите? Вы опустили себя до уровня животных, от вас отвернулся весь мир.
СО belsat.eu