Конфликты обычно продолжаются намного дольше, чем все ждут, а в современной войне нет победителей – считает Тим Свейс, аналитик Центра стратегических исследований в Гааге (Нидерланды). Каким образом заканчиваются войны? Что такое дипломатия принуждения – и как она работает (или не работает)? Какой главный принцип должен определять будущую архитектуру безопасности в мире? Подробности в интервью Алеся Силича с нидерландским экспертом Тимом Свейсом.
Начнем с относительно новых основных изменений в войне: замены очень популярного главнокомандующего армии Украины Валерия Залужного на Александра Сырского и того, как эта замена может повлиять на ход войны. И как вы оцениваете первые приказы Сырского?
Очевидно, что Украина сталкивается с серьезными вызовами – вызовами на фронте, но также и проблемами вдали от фронта. На фронте мы видим, что после двух лет войны наступил явный тупик — тупик, который уже находится в замороженном состоянии, в котором обе стороны закрепились, и неясно, как из этого тупика можно выйти. Президент Зеленский принял решение сменить своего главнокомандующего. На самом деле это вызывает немало негативных отзывов в прессе на Западе и воспринимается негативно, но я вполне могу себе представить, что через 2 года вы будете буквально разбиты боями, потому что вы измотаны и устали. И что настало время смены руководства.
И поэтому Зеленский дал новому главнокомандующего конкретные указания написать план, как сломать эту молчаливую бессмысленность. Для этого ее новому главнокомандующему придется решить ряд неотложных задач. Он должен хорошо набирать людей и отправлять их на фронт, хорошо обучать их и готовить к войне. Он должен позаботиться о том, чтобы на этом очень длинном фронте было достаточно оружия для всех. Он должен позаботиться об интеграции новых систем вооружения, которые Запад поставит уже в текущем году, он также должен позаботиться об интеграции новых технологий, таких как «армия дронов» и миллионов дронов, которые будут изготовлены. А затем предстоит также решить вопрос о том, как найти баланс между эффективностью на фронте, с одной стороны, и наличием средств для объединения этих «глубоких ударов» в тылу, с другой стороны – чтобы не дать России усилиться и подорвать ее способность вести и снабжать войну. И это задача, которую поставил новый командующий. В ближайшие месяцы мы увидим, как он выполнит свою задачу.
Как, по вашему мнению, будут развиваться военные действия в Украине хотя бы в этом году?
Посмотрите, усталость от войны, конечно, имеет место и на международном уровне. Но, к счастью, мы видим, что в последние дни и недели европейцы подтвердили «свой коммитмент» — свою приверженность Украине — в январе это сделал Лондон, а теперь еще и Париж и Берлин, которые подписали «соглашение о корпоративной безопасности» и фактически переподтвердили и вновь поставили свои обязательства перед Украиной на первый план. Мы также видим, что пакеты поддержки Европейского Союза Украине рассчитаны и уже действуют более чем 10 лет. В то же время мы также видим, что в Америке поддержка Украины уже составляет 60 миллиардов долларов, и соответствующий пакет появится в Конгрессе в ближайшие месяцы. Мы также наблюдаем и то, что текущие европейские арсеналы вооружений уже практически истощены.
Европа должна увидеть, насколько Украина способна поддерживать темп войны в ближайшие месяцы, в ближайшие полгода, в ближайший год. У меня, если честно, на этот счёт нет никакого «хрустального шара», но, в любом случае, вы должны понимать, что война – это «дама» часто непредсказуемая, она просто может выйти из-под контроля. Могут появиться неожиданные прорывы в самых непредсказуемых местах, стратегические сюрпризы, смены руководства, иметь место случаи гигантского кровопролития, эскалация самых разных форм и так далее… Поэтому, чрезвычайно сложно предсказать ход войны! Но если присмотреться к событиям последних недель и месяцев, то видно, что мы имеем на сегодняшний день имеем фронт протяженностью более 1000 км, мы видим минные поля, гигантские минные поля, два-три слоя обороны в каждом направлении, русские буквально превратили свою промышленность и экономику в военную экономику. Кремль выделяет на оборону более 7% своего ВВП, потрачено на оборону более 140 миллиардов долларов – это почти половина, примерно 40% от того, что все правительства мира, вместе взятые, могут выделить на эту войну. Русские фактически готовят весь мир к продолжению этой войны. Но, с другой стороны мы видим Украину, а также имеем вопросы по западным поставкам. Европейцы, которые обещали много боеприпасов, но которые не могут поставить, даже половину из них. Европа еще мало продвинулась в производстве нового оружия и боеприпасов. Конечно, начали размещаться отложенные заказы военной промышленности, но, очевидно, что 2024 год еще далеко не конец войны.
В своих работах и интервью вы часто говорите о «принудительной или принуждающей дипломатии». Объясните нашим зрителям, что это такое?
В средствах массовой информации, особенно в последние годы, все увидели, что анализ событий уделяет наибольшее внимание деталям военных операций. Что происходит на фронте, какие передвижения войск мы видим, какие системы развертываются, какое село, какое город завоевывается, в общем всего, что непосредственно касается поля битвы. Меньше внимания уделяется тому, что угроза применения силы или его непосредственное применение также являются инструментом давления на оппонента, таким же стратегически опасным элементом войны. В одной из моих работ о принудительной дипломатии (я недавно выпустил об этом книгу), можно увидеть, что это уже стало обычной практикой. Непосредственно перед войной и уже во время войны продолжают потоком литься угрозы оппоненту с целью принудить его к переговорам на условиях агрессора. Россия еще перед началом войны активно практиковала свои принудительные действия, например движения войск, войсковые учения на границе с Украиной. С одной и той же целью – нейтрализовать Украину, не допустить её членства в НАТО. Как это получилось у некоторых бывших советских республик – стран Балтии, теперь членов НАТО. Это был чистый пример «дипломатии принуждения». Не было никакого дедлайна, не было ультиматума, но агрессивная российская дипломатия буквально кричала: делай как я скажу, иначе будет плохо. Запад всё то время не очень то слушал Украину, и, одновременно, недооценивал степень агрессивности России и насколько далеко русские способны пойти. И Запад, в свою очередь, применял «принудительную дипломатию», говоря России, что, если вы нападёте на Украину, это будет вам очень дорого стоить, в том числе в финансовом плане: война – это чрезвычайно дорогая «игрушка», которую далеко не все могут позволить. Но, как оказалось, угрозы Запада в итоге не сработали: и Путин сделал то, что сделал – напал на Украину. Но продолжает получать с Запада чёткий месидж: вам не удастся подчинить себе Украину, война приведет к многочисленным и ненужным жертвам и смертям, а мы собираемся уничтожить вашу армию. Но русские делают вид что они глухие. Они продолжают атаковать энергетическую инфраструктуру Украины, чтобы устроить украинцам ужасную зиму, которая, к счастью уже почти кончилась, цель таких атак – сломить моральный дух украинцев, что, я надеюсь, им тоже не удастся.
Может ли Россия заставить Украину сесть за стол переговоров? А НАТО?
Все мы знаем, что войны в конце концов заканчиваются и, как правило, за столом переговоров. Потому что есть один закон, скажу по-английски: «Каждая война должна закончиться!» Но при каких обстоятельствах война заканчивается? Когда все затраты на войну истрачены – военные затраты, экономические затраты, также и гуманитарные. Никакой веры и надежды не должно существовать на то, что кто-то может выиграть эту войну. В современной войне нет победителей! И даже когда вам кажется, что боевые действия прекратились, стрельба закончилась, кажется никто больше не воюет, но, возможно, это просто пауза, которую ваш противник использует, чтобы набраться сил и перевооружиться для нового старта конфронтации. Поэтому, настоящий конец войны может наступить только за столом переговоров. Сегодня реальность в том, что Украина не может быть принуждена к столу переговоров Россией. Расходы и потери всех видов просто гигантские, но не настолько огромные, чтобы Украина прекратила свою борьбу. Это, во-первых. Во-вторых, несмотря на все потери и наступления русских, украинцы отнюдь не потеряли веру в свою победу. И, в-третьих, как выразился президент Зеленский: «давайте не будем оставлять эту рану будущим поколениям». Украинцы также не верят в то, что, если остановить войну сейчас, то через два года или через десять лет или через двадцать лет русские снова не пойдут на них с войной. Поэтому считаю, что пока комбинация этих вышеуказанных трех факторов всё ещё существует, я не вижу возможности, когда обе стороны в скором времени сядут за стол переговоров. Много воды ещё утечёт сквозь мельницу истории.
Вы уже сказали, что все войны рано или поздно заканчиваются, и эта война, я надеюсь, не исключение. Когда, по вашему мнению, и чем наконец она закончится?
У меня нет, как я уже говорил, магического хрустального шара и талантом предсказателя я не обладаю. Но могу отметить две вещи: даже для пятидесятилетних и более продолжительных войн – первое, когда конфликт не может быть улажен очень быстро, то продлиться он, скорее всего, намного дольше, чем все ожидают. Это — сценарий продолжительной войны. И второе – только пятая часть всех войн в мире чётко обозначают в итоге конкретного победителя и конкретного проигравшего. В других случаях исход войн гораздо более двусмысленен, гораздо более неясен. Сначала представляется, что всё закончилось, оружие сложено, а потом, через какое-то время – бабах — и взрывы и свист пуль снова слышны… Стороны могут договориться о «прекращении огня», но история нам говорит о том, что через два, а может и через пять лет пожар этой войны может возгореться вновь. Глядя здесь и сейчас на ситуацию в Украине, мы наблюдаем решимость обеих сторон, мы также видим и их способность продолжать боевые действия, тогда можно предсказать, к сожалению, длительную кровопролитную бойню, которая в итоге может прийти через какое-то время к «прекращению огня» и в более длительной перспективе сойти на нет. В этом процессе очень важную роль играют НАТО, ЕС, а также другие партнёры Украины, которые, во-первых, могут помочь ей в строительстве систем эффективной самообороны против российской агрессии и, во-вторых, помочь в экономическом смысле, запустив новый план Маршалла. С целью восстановления экономики, общественной и социальной жизни. И, в-третьих, предложить новую эффективную архитектуру безопасности, при которой само существование Украины, её независимость будут обеспечены и защищены.
Как должна строиться будущая архитектура безопасности – европейской и глобальной – после окончания войны?
Это – очень сложный вопрос, но попробую ответить на него, начав с того, что должен незыблемо существовать один важный принцип: это принцип территориальной целостности и политического суверенитета, заложенный, кстати, в Уставе Организации Объединенных Наций. Этот незыблемый принцип должен быть частью международного порядка. Всегда и везде! Наша общемировая архитектура безопасности должна быть направлена на поддержку этого и других важных принципов. Если мы этого не будем делать, то как демонстрирует не только пример Украины и России, но и возьмем все основные системные войны, в том числе Первую и Вторую мировую войны, наполеоновские войны, мир анархии, мир, в котором человек человеку волк, катастрофа не появляется ниоткуда: сам по себе конфликт это очень заразная болезнь. А заразные болезни имеют тенденцию к распространению. Поэтому, если мы хотим подобное остановить и не допустить в будущем – принцип территориальной целостности должен стать отправной точкой. Как же может выглядеть архитектура безопасности? Я думаю, что не только так называемые сверхдержавы, у которых в распоряжении есть огромные ресурсы (исключительно для благих целей, как им изначально кажется) и, скорее всего, ядерное оружие, но и средние по величине государства, которые могут объединяться с целью формирования союзов, способных формировать мировой порядок, должны учиться работать вместе, сотрудничать для благих целей, чтобы не только хотеть, но и иметь возможность себя защитить от любой агрессии. В рамках Европы это означает, что уровень обороноспособности должен быть поставлен на новый, гораздо более эффективный уровень. Недавно все европейцы с удивлением узнали о том, что только сейчас началась работа над тем, чтобы лишь 18 из 31 стран-членов НАТО стали выделять хотя бы 2% своего национального бюджета на оборону. На сегодняшний день таких стран намного меньше 18ти. Естественно, так дальше продолжаться не может, оборонные возможности НАТО и Европейского Союза должны быть в самое ближайшее время значительно усилены. В том числе должна быть ускорена разработка новых электронных систем, наращено производство вооружения и боеприпасов, армия любой европейской страны должна быть в состоянии самостоятельно проводить многодневные крупномасштабные военные операции. Европейцам (да и не только европейцам) ещё очень многое нужно сделать.
