Хотел бы Юрий отправиться с гастролями по России и записать песню с Киркоровым? Выступил бы на «Славянском базаре» за деньги? Считает ли провластных артистов талантливыми? Пользуется ли собственной популярностью в корыстных целях и крутит ли романы с поклонницами?
– А вы хотели бы быть популярным в России?
– Да. Но не сейчас.
– А когда бы хотели стать популярным в России?
– Ну, допустим, в 2010 году. Ну или в будущем, когда победит Украина.
– Только в таком случае?
– Ну конечно.
– Вы бы хотели сейчас поехать с гастролями по России?
– Нет.
Полиграф: правда – Это как на Донбасс съездить, поддержать российских бойцов.
– Считаете ли вы провластных артистов талантливыми?
– Да.
– Следите ли вы за творчеством беларусских провластных артистов?
– Ну, немножечко совсем.
– Завидуете ли вы провластным артистам?
– Нет.
– Считаете ли вы песню «Беларусская жена» хитом?
– Нет.
– Вы напевали когда-нибудь песню «Здравствуй, чужая милая»?
– Да. (Смеется.)
– Считаете ли вы Солодуху талантливым?
– Да.
– У вас никогда не было мыслей: лучше, чтоб вы не высказывались, остались в Беларуси, вот там бы жили, пели.
– Были припадки. Но только ради мамы там, ведь она там у меня одна осталась. Кажется, может где-то надо было, но это не укладывается в мою гражданскую позицию, поэтому трудно было промолчать.
– Как вы думаете, есть ли беларусы, которые из-за вашего творчества сидят за решеткой?
– Да.
– Как вы думаете, что это за случаи?
– Возможно, кто-то там, если банально признаны клипы эти экстремистскими, и если они экстремистские, значит, за них можно присесть.
– Вы бы спели хвалебную песню о Лукашенко за 300 тысяч долларов?
– Нет.
– Вы когда-нибудь голосовали за Лукашенко?
– Да, первый раз. Ну, потому что я так поверил в него.
– А как это было?
– Помню, что я посмотрел, что он людям говорит и что обещает: свободу СМИ… Ну, вы же видели эти видео, что «мы не будем зажимать СМИ»? Что у нас должны быть и независимые, ну, любые. И тогда на самом деле казалось, что этот человек желает только хорошего и процветания, дорогу молодым. Я не помню, пару каких-то девизов было интересных у него. По-моему, он первый раз выиграл действительно.
– Когда все изменилось? Когда изменилось ваше отношение к нему?
– Когда узнал, что исчезли политические фигуры: Захаренко, Завадский.
– Стали интересоваться политикой тогда?
– И то, как-то мимо ушей, я не сильно был вовлечен в это, и у меня не было какого-то учителя, который бы мне объяснял, что к чему, где мы живем.
– У вас никогда не было мыслей сменить вашу работу? Стать кем-то другим?
– Иногда мне хочется, не знаю, пойти плитку тротуарную класть – только для того, чтобы вдохновиться на новую песню.
— Действительно?
– Да. Я помню, даже хотел пойти в стройтрест № 8 на месяц.
– Почему не пошли?
– А кто-то меня отговорил, я не помню.
– Просто поработать хотели?
– Ну да. Когда летом классно, они такие все загорелые, мужицкие. Укладывают плитку тротуарную – вообще замечательно. Физический труд облагораживает немножко.
– Это единственный такой момент, когда вы думали сменить работу?
– Или на кране, допустим, поработать. Но там надо права. Нужно на категорию сдавать.
– Вы узнавали?
– Да, я узнавал. Но это очень романтично.
– В чем романтика?
– Ты просто весь мир видишь с высоты.
– Были ли у тебя раньше романы с поклонницами?
– Просто иногда трудно заметить разницу – это фанатка или просто любовь.
– А сколько раз были поклонники, и сколько раз была любовь?
– Считать? Я не помню. Ну, скажем, три.
– На всю жизнь? Или на месяц? Неделю? День?
– Не знаю, мне нужно дольше посидеть на полиграфе, чтобы все было честно. Ну как бы есть практика, так вот.
– Есть практика сейчас или была практика?
– Нет, не сейчас. В Беларуси была практика. Как и все люди, я человек.
– А вот сейчас такое есть?
– Ммм.
– Почему нет? Есть кто-то в вашей жизни?
– Нет, никого нет, но будет.
