«Не собирайтесь в группы!», «Соблюдайте дистанцию!», «Оставайтесь дома!» – эти призывы к благоразумию мы видим сегодня на каждом шагу. Мы можем это сделать. Без особого удовольствия, но можем. А что делать заключенным в тюремных камерах и лагерных бараках? Их сегодня в России больше полумиллиона в тысяче с лишним колоний, тюрем и следственных изоляторов. Где их дом? Где они должны «оставаться»? С кем и как они должны держать дистанцию? Не думаю, что кто-нибудь из них отказался бы от дистанции с конвоирами километра этак в два!
По закону норма жилой площади на одного заключенного в лагере не должна быть меньше двух квадратных метров. Это значит, что между двумя зэками дистанция уже меньше двух метров. Но это только по закону. А на самом деле и эти нормы не выполняются, а арестантов, особенно в следственных изоляторах, мягко говоря, как сельдей в бочке. Следственные изоляторы переполнены – не преступниками, а только обвиняемыми в совершении преступлений.
Здравоохранение в России трудно описывать в парламентских выражениях. В Москве медицина намного слабее, чем в Нью-Йорке, где сейчас от вируса погибает до 700 человек в день, но все же она на порядок выше, чем в российской провинции. А провинциальная российская медицина на порядок лучше тюремно-лагерной. Так что будет с заключенными, когда инфекция перекинется в запроволочный мир?
«В пересыльных камерах бывает по 300-500 человек, такая скученность, что все спят впритирку и поворачиваются с бока на бок все одновременно. Это самая худшая ситуация, практически все будут заражены, стоит только одному больному туда попасть, – говорит доктор Владимир Бродский, известный израильский анестезиолог, в прошлом сам отсидевший за диссидентскую деятельность в советских концлагерях. – Какие там два метра дистанции в российских тюрьмах? Вирус будет передаваться из камеры в камеру, из лагеря в лагерь вместе с этапами…»
Заключенные особенно восприимчивы к опасной инфекции, подчеркивает Владимир Бродский:
«Практически все курят, значит у всех хронический бронхит, больные легкие, у многих туберкулез. Вирус на легочное заболевание – самое худшее, что можно представить. А у многих еще гастрит или язва желудка, плюс ужасное питание, дичайший авитаминоз… А как лечить их в лагерных условиях? Какая там может быть изоляция больных? Надо делать постоянные анализы, тест-пробы, рентген легких – где все это проводить, когда больных станет намного больше, чем коек в лагерных больницах? Да и в больницах этих не бывает аппаратов для искусственной вентиляции легких, а если и привезут, то кто там из врачей умеет ими пользоваться или сможет хотя бы заинтубировать больного? Это же тюремная медицина! Ситуация ужасная. Попадет в лагерь или тюрьму один вирусный больной – это все, это как поднести горящую спичку к стогу сена. Все сгорят. При всех этих тяжких факторах, смертность, я думаю, будет до 80 процентов. Дай бог, чтобы я ошибся».
Нельзя сказать, что в Москве не понимают угрозы распространения вируса в пенитенциарной системе. Понимают. Все московские изоляторы, кроме одного, закрыли для приема арестантов. Прекращен прием посылок и передач, отменены судебно-следственные действия за пределами тюрем, ограничен допуск в СИЗО адвокатов и других посетителей. Приостановлены длительные и краткосрочные свидания родственников с осужденными. С 31 марта тюремный персонал переведен на вахтовый метод службы: смены по 14 дней без выхода за пределы тюрем.
Все это годится только для бодрой отчетности, потому что такими полумерами проникновение инфекции не остановить. Ее вообще трудно остановить. Это понимают все и во всем мире. Во многих странах заключенных освобождают на время пандемии. В условиях обычной гражданской жизни у них больше шансов сохранить свое здоровье и жизнь.
Тысячи заключенных освобождены из-за пандемии коронавируса в США, Германии, Ирландии, Индии, Израиле, Судане, Иордании, Канаде, Афганистане, Египте. В Бахрейне в связи с пандемией амнистировано даже около 300 политзаключенных. В жестком теократическом Иране временно выпущены из тюрем 85 тысяч человек, причем половина из них, как утверждают власти, – политические. 10 тысяч освобожденных позже и вовсе были амнистированы. Планируется освобождение части заключенных в Великобритании, Австралии, Судане, Эфиопии, Аргентине и Колумбии. Заключенных в разных странах освобождают на разных условиях: кого временно под надзор властей, кому уменьшают срок наказания или заменяют его более мягким, кому одевают на ногу электронный браслет, но главное – они не сидят в камерах, где неизбежно перезаражали бы друг друга.
В России – тишина. Некоторые правозащитные организации призвали к широкой амнистии или временному освобождению зэков, но власть их не услышала. И не услышит, потому что судьба даже обычных граждан эту власть волнует мало, а уж о заключенных и говорить нечего. Наследников строителей ГУЛАГа ничуть не беспокоит, что заключенные приговорены на некоторый срок к лишению свободы, а не к смертной казни через заражение коронавирусной инфекцией.
Александр Подрабинек для Belsat.eu
Читайте другие тексты автора в рубрике «Мнения»
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.