Необоснованное применение силы и спецсредств. Травмы и увечья у мирных протестующих. Более полутора тысяч задержанных. Таков итог последних протестных акций в Петербурге.
Под горячую руку ОМОНа попал фотокорреспондент Георгий Марков. Он работал на акции протеста 31 января в жилете и нарукавнике с надписью «Пресса», при себе у него было удостоверение и редакционное задание. Это не спасло журналиста от жесткого задержания на Сенной площади.
«Один из сотрудников начал махать дубинкой во все стороны, отпугивая прессу. На мой законный вопрос: “Что ты делаешь?” – дубинка пролетела буквально в паре сантиметров от камеры и щелкнула по объективу. Другой сотрудник полиции говорит: “Чего?” – и просто бьет мне кулаком в камеру. В этот момент меня начали задерживать агрессивно. Поднимали за руки и за ноги, повалили, били дубинкой по задней стороне бедра, шокером в живот, в почки и очень много тыкали шокером в правую ногу», – рассказывает фотокорреспондент.
Маркова бросили в автозак. Его коллеги обратились в пресс-службу УМВД по Петербургу и потребовали повлиять на ситуацию. После этого журналиста отпустили без составления протокола.
Действие электрошокера испытал на себе и музыкант Константин (имя изменено по просьбе героя).
«Мы в России не в цене – в цене дуболом, который не задает вопросов и может бить палкой», – говорит музыкант.
Музыкант вышел на воскресную прогулку с женой. Их двоих задержали, супруга Константина отбывает арест в спецприемнике, сам он ждет решения суда.
«Мне явно прилетает шокером, потому что я окончательно падаю. Мне кричат: “Вставай!” – и при этом держат за ноги, вверх тормашками, заливают перцем (из перцового баллончика). Я понимаю, что встать мне не дают и расслабляюсь: я не маленький по весу мужчина и понимаю, что им сейчас будет тяжело меня тащить. И соответственно, меня волохают по земле и постоянно подбивают то дубинкой, то шокером, то перцем, ну видимо, чтобы я научился родину любить. Это даже не задержание, а похищение, потому что, когда ко мне подбежали, меня сразу же начали бить. Хотел бы еще уточнить, что пользуются они обычными автобусами, а это нарушение конвенции подписанной после Второй мировой войны. Так делали эсэсовцы, которые, конечно же, на суде говорили, что они лишь выполняли приказы. Мне не зачитали моих прав, не сказали, по какому поводу я задержан, когда ко мне обращались, не пояснили, кто ко мне обращается, что за люди. Опознавательных знаков на них по сути нет», – рассказывает Константин.
Студент РАНХиГС Никита Чирков был задержан на акции в Петербурге 23 января.
«Я прогуливался со знакомым, ко мне подошли шесть сотрудников ОМОНа со спины, не представившись, и сказали, что мы задержаны. Они повалили нас на землю и ударили меня коленом в живот. Затем меня поволокли в автозак – из-за боли я не мог сам идти. Через шесть с половиной часов сидения возле отдела в холодном автозаке без доступа еды, воды и туалета меня завели в отдел и составили протокол», – вспоминает Никита события того дня.
Никита обратился в больницу, где зафиксировали ушиб внутренней стенки брюшной полости. Справку из медучреждения он также направил в прокуратуру. В академии уже заинтересовались политической активностью своего студента. После репоста записи о предстоящем митинге в поддержку Навального в соцсетях Никите позвонила преподавательница вуза и намекнула на возможные проблемы в академии.
«Она сказала: “У нас уже были прецеденты, когда студентов отчисляли. А нет ли у вас проблем с учебой?” и так далее. Она всячески пыталась мне намекнуть, что у меня могут быть проблемы, если я не прекращу заниматься данной деятельностью», – говорит Чирков.
Прощать жестокое обращение ОМОНа Никита не намерен. Студент уже направил два обращения: одно – в прокуратуру, другое – в Следственный комитет. Вся надежда на прозрачное расследование действий силовиков. Но пока ни одно дело в отношении правоохранителей за превышение полномочий возбуждено не было.
Юлия Шалгалиева / Белсат
Фото: Mikhail Tereshchenko / TASS / Forum
